воспитания подрастающих поколений и вредного для налаживающейся у нас государственности...по мнению собрания, без Закона Божия школа является немыслимой".
Мы видим, что священнослужители, верующие надеются еще на сотрудничество с государством, на понимание абсурда и вреда, начинающегося от падения нравов. Но к кому они взывают, на что надеются?
Вот письмо членов православных приходов Казани. Его смысл тот же, что и у рязанцев. "Православная Церковь лишилась и тени той самостоятельности, какою она пользовалась при старом режиме..." Казанцы надеются, что если "Совет Народных комиссаров стоит на платформе народных интересов, среди которых первое место занимают вопросы религиозные, то...преподавание Закона Божия как предмета, имеющего весьма важное воспитательное значение, равно как и совершение общей молитвы, должно остаться на будущее время во всех школах неприкосновенным..."
Учительский союз расходует свой последний пар на свистки, прося власти обучать "религии только тех учащихся, которые делают заявление о своем желании обучаться. Это заявление делается самими учащимися, если они достигли 16-летнего возраста..."
Это лето 1918-го года. К зиме их разгонят. Они больше бесам не нужны. Бесы действуют непрерывно и решительно. Август 18-го, госкомиссия по просвещению. Чисто иезуитски Луначарский сообщает, что вопрос, который хотели обсуждать, еще не готов, так что "предлагаю поставить на обсуждение другой вопрос - о конфессиональных учебных заведениях, тем более, что имеем уже в законченной (!) форме проект, разработанный комиссией по отделению Церкви от государства." (Готовились!)
По этому вопросу докладывает некто Покровский. Смысл его выступления ясен: преподавания Закона Божия "ни в коем случае в учебных заведениях допущено быть не может... все кредиты на преподавание религии в школах должны быть закрыты...здания и инвентарь как народное достояние переходят в распоряжение местных совдепов или Комиссариата народного просвещения".
Сообщается, что в комиссариат поступило заявление от членов Всероссийского Священного Собора, подписанное Любимовым, Самариным, Агеевым, Кузнецовым и Громогласовым (вспомним фамилии подписантов декрета) о предоставлении "Церкви автономного права" открывать свои учебные заведения.
Но Луначарский, надев пенсне, сообщает, что это заявление противоречит пункту 33 инструкции "по проведению в жизнь декрета об отделении Церкви от государства". Луначарский изображает широчайшую гуманность: "Нет ничего пагубнее создать гонение на Церковь, с ней надо бороться орудием создания новой культуры, и она отомрет сама собой". Он знает, что в Церкви "всегда найдутся сторонники, готовые на фанатическую борьбу и мученические подвиги, которые могут помутить народное сознание".
Но если вы знали, спросим мы запоздало большевиков, то, значит, сознательно наступали на Церковь, чтобы именно выявить тех, кто готов умереть за веру Христову, чтобы покончить с ними, так ведь?
О зданиях Луначарский заявляет, что нужно оставить "одно на епархию". Образец полного бандитизма - насильно взять чужое и им распоряжаться. До сих пор власти любят изображать внимание к Церкви, говоря, что "мы передаем в ведение Церкви", передаем что? Церковное достояние. Так его надо не передавать, а возвращать. И возвращать не испохабленное, оскверненное, разрушенное, а первосозданное. Где то обилие, то величие, то благолепие, которое украшало во славу Божию наши храмы?
При обсуждении члены коллегии Лепешинский, Макинциан и Ган говорят в тон Луначарскому. Голосуется резолюция в целом, а не по частям. Как она звучит, понятно: "Закрыть, отобрать, не допускать..."
Школы национальные находят своих защитников. Педагог Н.В. Чехов в статье "Закон Божий в школе" рассказывает об "улучшенных" школах типа хедера и мектебе, спрашивает: "Что же делать с высшими еврейскими и мусульманскими школами-талмуд-торами и медресе?" "Теперь новое правительство "свободной" России заносит руку на все остальные мусульманские школы России, среди которых есть такие, которые на сто пятьдесят лет старше самой старой русской школы (медресе Менгли-гирея в Бахчисарае) и существуют непрерывно с конца XV- го века, когда в России еще не было никаких школ". Остановим цитату. И никто не возразил, что школы в России появились с начала письменности, были в обилии создаваемы после принятия христианства в конце еще десятого века? Защищает он и старообрядцев. И справедливо: по переписи 1897 года оказалось, что старообрядцы грамотнее в процентном отношении других. Официально они стали открывать свои школы с 1907 года. "Что же им теперь делать? Уйти опять в подполье? Учить тайно, как учили они со времен Николая до 1907 года?"
15 апреля 1919 года, уже но новому стилю, коллегия Наркомпроса констатирует: "Отделение Церкви от школы - наиболее удавшаяся часть общей школьной реформы". Ясно, что для них "наиболее", если и вся реформа фактически была затеяна только для этого отделения. Тут же коллегия отмечает, что еще не вся "учительская масса окончательно завоевана новыми идеями социалистического просвещения" и что на эту массу еще надо давить и давить, а то, чего доброго, религия вернется в школу. А это "произведет крайне тягостное впечатление на наших товарищей в Западной Европе, которые всегда особенно ценили культурную программу большевиков..." Здесь черным по белому объяснено, кого боятся большевики - Западной Европы.
В Наркомат юстиции, в редакции газет было разослано письмо от крестьян деревни Поддубной Звенигородского уезда с запросом, почему "не велят учить Закону Божиему, ибо от Закона Божия больше кротости и боязни греха и уж не жиды ли хотят всех русских под свою веру?" Наркомат юстиции терпеливо разъясняет темным крестьянам политику большевиков и велит "путем созыва общественных митингов" разъяснять, что "советская школа общественная, которая преподает только научные истины и бесспорные знания, добытые трудящимся человечеством". Что "преподавание религии... не входит в задачи рабоче-крестьянской власти". Дальше будут абзацы обычного политпросвета, демагогия о необразованном духовенстве, которое "открыто становится во главе темных сил, стремящихся поработить крестьян, отнять у них землю и т.д." Большевики, конечно, землю не отнимали, они просто
Добавить комментарий