у известных энциклопедистов Дидро и д'Аламбера Екатерина нашла основы для начального образования. Она отыскала их в истории и духе того народа, которым была призвана править. К сожалению, екатерининский устав... судьбу школьного дела отдал в руки учителя, от которого, по выражению Екатерины, требовалось не более, как некоторая гарантия нравственности. Но и таковых учителей не находилось или было слишком мало... народ в эти школы детей не посылал и по-прежнему продолжал их учить у дьячка, который, правда, многому не мог научить, но, по крайней мере, он не развращал детской души вольным, а лучше, бессмысленным отрицанием Бога и других священноверований, что уже тогда допускали невежественные учителя, ибо, что легче для невежды, как отрицать то, чего он не понимает, не знает и не чувствует в своей душе".
Епископ Митрофан прослеживает путь церковноприходской школы, напоминая, что она "имеет целью утверждать в народе православное учение веры и нравственности христианской и сообщать первоначальные полезные знания". Конечно, и он тогда, и мы сейчас понимаем, что именно христианская нравственность была ненавистна тогдашним демократам, именно на Христа они ополчались. Так и вижу, как они, сыто развалясь, выслушивали преосвященного. Что им до цитат из Гоголя, Жуковского, Ушинского, Пушкина, тем более - Менделеева, Гилярова- Платонова, этих патриотов России. "Дух школы, ее направление, ее цель должны быть обдуманы и созданы нами сообразно истории нашего народа, степени его развития, его характера, его религии". Это Ушинский. И еще, он же: "По коренному смыслу христианской религии духовный пастырь должен быть не только служителем алтаря, не только проповедником слова Божия, но наставником и учителем; духовные пастыри наши должны подготовить нас быть не только членами церкви, но и деятельными гражданами христианского государства". "По мне,- пишет Гоголь Жуковскому,- безумна и мысль ввести какое-нибудь нововведение в России, минуя нашу Церковь, не испросив у нее на то благословения, нелепа даже мысль наша прививать какие бы то ни было европейские идеи, покуда не окрестит их она светом Христовым".
Но преосвященный мог цитировать кого угодно, он надеялся, что имеет дело с понимающими людьми. О, они очень его понимали. Бесы разгулялись, видя свое множество, видя податливость человеческой натуры в сторону жизни по законам мира сего. Мысль о том, что рай может быть и на земле, мысль дикая, входила в умы и затмевала все остальное.
Епископ, предвидя возражения о том, что в России есть и еще вероисповедания, кроме Православия, говорит, что в области "религии всего менее имеют место и значение компромиссы... Будьте уверены, что у себя, в своих школах инородцы не допустят умаления религиозно-нравственного элемента... Как человек верующий, я вполне понимаю такой образ действий: сам глубоко благоговея перед своей истиной, я понимаю и ценю религиозное чувство и другого человека... нет другой более веротерпимой веры, как наша православная... в настоящее время многие говорят о масонстве... и если где, то в выработке положений для начальной школы я готов видеть прикосновение таинственной руки этих искусных мастеров".
Но уже и это сообщение ничего не могло остановить. Епископ разбирает методы и приемы, которыми изгоняется Закон Божий из школы. Время подтверждает его правоту, но что из того следует? Из того следует, что все упование наше только на Господа, мы сами по себе почти ничего не можем. Вот сейчас - принимаются мракобесные законы о школе, о нравственности, мы же протестуем, и что?
Преосвященного поддерживает в большом выступлении обер-прокурор Святейшего Синода Лукьянов. Он приводит сравнение воспитания ребенка родным отцом с воспитанием приглашенным, чужим человеком. Священник - отец, а учителя-либералы - кто?
Их не поддерживает депутат от Кубанской и Терской области, явно не казак Покровский, который набрасывается на отца Иоанна Восторгова, будущего новомученика. Восторгов вскоре выпускает брошюру "Государственная дума и церковные школы", в которой всецело выступает за церковно-приходские школы: "...школа церковная, несомненно, любима русским народом как близкая, понятная, истинно народная школа». Протоиерей Иоанн Восторгов расстрелян в 1918 году. Именно в том, в каком большевики довершили давно начатое уничтожение духовности школы, а иначе говоря, гибели ее. Но об этом в следующей части.
В благодарность за разрушение русской школы демократы после Февральской революции разрешили Всероссийскому учительскму союзу продолжать заседать. Он заседал. После Октябрьского переворота они, разрушители, даже они обомлели при виде размаха крушения России. Этого они, как вообще всегда в таких случаях российские интеллигенты, не ожидали и попробовали вякнуть что-то против большевистских нововведений. С ними не считались, их распустили декретом ВЦИК как "антисоветскую" организацию. Любопытные могут проследить дальнейшие их, членов учительского союза, судьбы.
"Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается" [3]. Подпись В. Ульянова (Ленина) и народных комиссаров Подвойского, Алгасова, Трутовского, Шлихтера, Прошьяна, Менжинского, Шляпникова, Петровского. Управляющий делами Бонч-Бруевич.
Мгновенно создана Госкомиссия по просвещению, моментально, на основании декрета за подписью Луначарского она уточняет, что ни преподавания, ни "исполнения каких-либо религиозных обрядов в стенах школы не допускается".
Во всех епархиальных управлениях России были комиссии по преподаванию Закона Божия. Повсеместно проходили их заседания. Обсуждалось одно: как жить дальше. Священнослужители пытались говорить очевидное, то, что нравственность есть основа здоровой жизни общества и что нравственность без Православия вырождается. Но кому они говорили, кого убеждали? Самих себя?
Из резолюции Рязанского епархиального собрания:
"Признавая упразднение преподавания Закона Божия в школе тяжелым и совершенно незаслуженным ударом для религиозного сознания верующих, собрание полагает необходимым добиваться пересмотра Декрета об отделении Церкви от государства как наносящего ущерб делу духовно-нравственного
Добавить комментарий