это на ум – ни ангелу, ни иному творению, – что человек сможет соединиться с Богом.
Это нечто невозможное, это не укладывается в человеческом уме. Помолиться Богу и чтобы Он оказал тебе какое-нибудь благодеяние – это да, разумеется, но чтобы соединиться с Богом и стать с Ним чем-то одним – это не может быть понято человеческим умом. Как такое может быть? И, несмотря на это, Бог стал Человеком, и человек обожился. Бог стал Человеком, чтобы обожить человека, – это Церковь, это великая тайна: человек обожился по благодати. Когда мы принимаем крещение, мы возрождаемся, становимся новыми людьми, и изменяется вся наша сущность; а когда мы причащаемся тела и крови Христовых, и соединяемся с Богом, и делаемся с Ним одним целым – это что? Разве это не великое таинство Церкви?!
Вот некоторые люди порой говорят: «Я хожу в церковь, но сам по себе!»
Раз я спросил у одного человека:
– Ты ходишь в церковь?
– Да, но сам по себе.
– Ты сам служишь литургию там?
– Нет, я иду в церковь и там молюсь.
«Там молюсь»… Так ты молишься и дома! Нет нужды ходить еще и в храм, чтобы молиться. Ну, хорошо, конечно, и в храм пойти надо. Но ты и дома молишься. А в церковь мы зачем ходим? Мы ходим в церковь, то есть в храм, потому что там совершается Евхаристия, святая литургия, потому что там мы все, как один, служим Богу и причащаемся Христовых тела и крови, и так совершается наше спасение, и мы образуем Церковь как собрание верных людей.
Если мы это поймем и будем этим жить, то тогда, что бы ни случилось, как бы нам ни было трудно и мучительно, мы не отдалимся от святой литургии – так христиане первых веков шли на святую литургию, невзирая на то, что знали: это будет стоить им жизни. Невзирая на то, что их часто убивали по пути к храму или даже в самом храме, на святой литургии. Были случаи, когда людей сжигали тысячами: так 20 тысяч мучеников сгорели в Никомидии в храме во время совершения святой литургии. Они не испугались, не дрогнули, потому что знали, что соединиться с Богом – намного важнее, чем прожить еще 50 лет или даже вообще жить этой земной жизнью.
Итак, мы – Церковь, все мы вместе, все люди, и нам нужно развивать этот великий дар – дар быть членами Церкви, нужно усвоить себе сознание того, что мы не некие изолированные индивиды и личности, действующие каждый сам по себе, нет, мы – члены одного тела. Церковь – это одно тело, распростертое по всему миру, и все вместе мы, люди, являемся одним телом.
Потому-то Церковь, к примеру, вела борьбу за то, чтобы все праздновали Пасху одновременно, а не каждый когда ему вздумается, ибо Церковь – одно тело. Существует пост, и мы постимся все вместе. Церковь не говорила нам: «Поститесь, когда захотите», – и тогда кто-нибудь мог бы сказать: «А мне нравится поститься в понедельник и четверг», «А мне во вторник и субботу», «А мне в воскресенье».
Быть членом Церкви – значит не вести отдельную от других жизнь. В Церкви ты становишься единым со всеми другими, и потому в Церкви есть подвиги, которые общи всем нам, например Великий пост: это время подвига для всех христиан – время поста, молитвы, бдения, милостыни, покаяния. Или если взять воскресенье – оно всеобщий день проведения богослужения; или вот среда и пятница – дни поста, и вся Церковь постится, все ее члены постятся. И это помогает нам понять и почувствовать, что мы не изолированы, а являемся членами тела Церкви и поэтому должны быть органично связаны с Христовым Телом – Церковью.
Итак, это та мудрость, которая через Церковь открылась миру «по предвечному определению, которое Бог исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем» [5], то есть по вечному плану Бога. Как мы уже говорили раньше, Бог предвечно знал, чт о Ему нужно сделать, чтобы не дать нам погибнуть, то есть знал то, что совершится в Господе нашем Иисусе Христе, в Лице Христа.
Мы много раз говорили о том, что в Церкви мы не идеологи, не философы и не люди, следующие неким принципам и идеалам. А кто мы? Вы знаете, кто мы? Мы – влюбленные. Влюбленные в Господа нашего Иисуса Христа. Так можно сказать о христианине. Если мы не поймем этого, мы никогда не поймем ни ту войну, которую ведет Церковь, ни святых.
Но как часто, ой как часто, мы видим христиан, которые ходят в церковь, но не понимают самых основных вещей. Вот конкретный случай. Один юноша захотел стать монахом. И вот приходит ко мне его мать. Вы знаете, ведь когда кто-нибудь на Кипре хочет стать монахом, то виноват в этом я – независимо от того, знаю ли я его вообще или нет, но виноват я. И этого юношу я не знал, я его даже ни разу не видел, да и уехал-то он, чтобы стать монахом, вовсе не на Кипр и не в Грецию, а в совсем другую страну. Я ни разу не видел этого юношу. Я даже полагаю, что и он меня не знает в лицо, может, только слышал мое имя. Итак, и я его не знаю, и он меня не знает. И я спросил его мать:
– А я его когда-нибудь видел?
– Нет.
– А он меня видел?
– Думаю, что нет.
К счастью, слава Богу, ни я его не видел, ни он меня. Ну, хоть в этом случае я ни при чем. Но что же она мне сказала?
– Это я виновата, что он ушел в монахи!
Я спросил ее:
– А почему ты считаешь себя виноватой?
– Потому что я с малых лет водила его в храм и говорила ему, чтобы он любил Бога и Церковь.
– Ах да, действительно! А он, вот досада, взял и поверил тебе! К сожалению, он тебе поверил. Ведь он же должен был не верить тебе. После того, как ты ему сказала, чтобы он любил Бога.
– Да, я говорила ему, чтобы он любил Бога, но не говорила, чтобы он взял да и стал монахом!
– Ну, так надо было сказать ему так: «Сын мой, ты люби Бога, но в меру, ты не люби Его много, люби Его мало, потому что если возлюбишь Его много, то у нас потом могут быть проблемы». А ведь так не бывает. В Церкви любовь не имеет меры.
– Но разве он не мог выбрать какой-нибудь другой путь?
– Разумеется, мог и выбрать какой-нибудь другой путь, и заняться чем-нибудь другим.
Мы должны понять, в Церкви мера – это не то, что я могу делать или что должен делать, а то, что говорит мне сердце. Как если кто любит какую-нибудь девушку и женится
